Мёртвая точка - Страница 2

— Как это выражается? — спросил Смит.

— Даже не знаю, как это чувство описать. Подобные слова даже изъяты из словаря, говорить об этом запрещено в публичных местах.

— Понятно. Вас постигло чувство беспокойства?

— Да, возможно. Но я не уверен, что это. Скорее… Нет, не могу описать, — он напрягся с мыслями. — Это что — то старое, давно забытое людьми. Это было еще вначале третьего тысячелетия.

— Двадцать первый век? — спросил Смит, прищурившись.

— Да, возможно там.

— Вы писатель и я могу быть с вами откровенным. То, о чем вы чувствуете, но не можете сказать, называется страхом.

— Да, скорее это так. Да, да, это то самое слово, — согласился Фейн. — Именно страх сейчас наполняет мое сознание и не дает нормально жить и работать. Это чувство уже давно покинуло человечество. Оно нам неведомо. Оно запрещено в употреблении. Откуда же оно появилось? — спросил Фейн, глядя на прекрасные краски восхода солнца.

Профессор задумался, он приподнял черную бородку, искривил губы и вымолвил:

— Скажите, а что — то новое с вами происходило, за последнее время? Что-то необычное, среди знакомых…

— Пожалуй, нет. Все мои знакомые — это преуспевающие люди, никаких необычных изменений у них не было в жизни.

— Покупка каких — то предметов, запрещенных… — продолжал Смит перечислять причины.

— Да, вспомнил.

— Так, так, — сказал Смит и его пронзительный взгляд остановился на Фейне. — Что это был за предмет?

— Да ничего особенного, книга. Обыкновенная бумажная книга.

— Бумажная?

— Да, вы понимаете, я ведь пишу! И мне для работы требуется новая информация.

— Вы ее взяли в библиотеке?

— Нет… не в библиотеке.

— Там ведь все есть, любые источники. Почему?

— Я признаюсь, она запрещена.

— Теперь все понятно. Контрабанда, — предположил Смит.

— Нет, я бы не посмел. Это ведь нарушение закона. Эта книга долго хранилась у моей бабушки, а когда она умерла, то перешла мне по наследству.

— Понятно. О чем она? — поинтересовался Смит.

— Это детектив.

— Там есть, как бы вам сказать, действия, которые…

— Запрещены в упоминании, — договорил Фейн. — Да, есть. Несколько убийств.

— Кто автор? — спросил профессор.

— Автор давно умер. Он жил еще в девятнадцатом веке. Его звали…

— Не нужно имен, — перебил его Смит. — Теперь понятно, почему у вас появился страх. Это чувство давно исчезло. Нынешним людям оно не ведомо. Даже старые люди о нем не думают. Есть специальные программы для стариков, они уходят, не ведая страха.

— Да, я знаю об этом.

— Эту книгу нужно уничтожить, или сдать ее…

— Это непременно, — согласился Фейн.

— Если она содержит насилие, агрессию, то она вне закона. Вы же знаете, что любая подобная литература, а также видеофильмы, запрещены. Их не производят, даже говорить о них…

— Разумеется, я знаю об этом и сделаю так, как велит закон, — сказал Фейн. — Но это не все.

— Что еще?

— Как бы вам это сказать. У меня такое ощущение, что за мной следят.

— Опишите мне его.

— Это мужчина, рыжие волосы, круглое лицо, приятной внешности. Глаза! Я не запомнил цвет его глаз.

— Не важно. Когда вы его видели? Что он делал?

— Я думаю час назад, хотя нет, значительно позже, дня три назад.

— Когда у вас начались эти странные ощущения? — спросил Смит.

— Да, возможно… Я не помню…

— Скорей всего, вы заразили свой мозг страхами, читая эту запрещенную литературу, — сказал Смит. — Человек, который писал эту книгу, был болен духовно.

— Что же его заразило? Ведь вы не станете отрицать того, что человек, написавший такую книгу, сам болен и его тоже не покидают страхи?

— Это верно, человек наполненный подозрениями, угнетающими его сознание, невольно может передать это и вам, посредством книги, ведь там отражены его мысли.

— Интересно, как же сам автор мог заразиться подобными страхами? — спросил Фейн.

— Раньше на Земле были не решены не только материальные вопросы, но и психологические. Даже в утробе матери, плод мог слышать неосторожный сильный, пугающий звук, например, сигнал автомобиля.

— Да, я читал об этих машинах на бензине и газе, — согласился Фейн.

— Услышав такой раздражающий сигнал, плод матери мог в утробе испытать испуг, приводящий его к зачаткам страха. Настрой и переживания матери тоже могли сказаться на ее плоде.

— Да, но сейчас это невозможно. Люди рождаются не естественным путем, а в лабораториях для новорожденных. Достаточно лишь клетки мужчины и женщины.

— Да, варварские времена, когда женщина испытывала боли, приносящие ей её плодом, прошли. Наш мир идеален, в нем нет боли, насилия и страху тоже не откуда взяться. Еще в двадцатом веке родители воспитывали детей по своей программе. Дети часто не имели ласки, испытывали заброшенность и пустоту. Последнее и приводило к зарождению страха в ребенке, появлялось недоверие и подозрительность. Ребенок рос, становился злым и агрессивным, часто люди конфликтовали и убивали. Я читал ваши работы по истории.

— Мне приятно слышать об этом, — сказал Фейн.

— Поэтому я с вами и откровенничаю, по вашей просьбе. Эти темы сейчас не актуальны, они вышли из моды и канули в прошлом. Относительно вашей проблемы о страхах, могу сказать, что страхи возникают тогда, когда человек оказывается в какой-то неразрешенной ситуации. Вы должны забыть содержание сюжета той книги, которая и привела вас к подобным опасениям. Человек с рыжими волосами скорей всего тоже является плодом вашего раннего воображения. Не зря правительство когда-то запретило подобную литературу, и такие жанры, как детективы с убийствами уже забыты. Мир, когда человечество боролось за жизнь, прошло, теперь нам никто не угрожает, человек преодолел все преграды материального и духовного мира, и теперь сполна за более чем 40-тысячную историю развития и становления заслуженно пользуется плодами природы, отдавая дань прошлому.